***
В кабале прошлогодных знакомств
Подаю онемевшую руку.
Вы тогда мне рассеяли скуку
Неожиданно тихим звонком.

Постучались... и с Вами Шопен...
Предавались игре и безделью.
И Гоген расписал акварелью
Непорочность обшарпанных стен.

Вы теперь стали пленницей слов,
Обиходите карточный домик.
Не придавит ахматовский томик
На комоде семейка слонов?

В Вашем доме, уверена в том,
Детский плач не заглушит Шопена
И на стенах рисунки Гогена
Не заменит обойный рулон.

***
Горит кольцо в сиянии алмазном -
Моей руки магическая власть.
И на лице от злости безобразном
Кровавым ветром огнедышит пасть.

И корчатся, и лопаются корки -
Тела моих врагов горят в огне.
Я предвкушала неизбежность порки,
Но вздрагивали пальцы на ремне.

Настал черед всеобщего отмщенья,
Над падшим миром демоном лечу
И наслаждаюсь зрелищем мученья,
В слезах и крови жадно хохочу.

И гнойники, полезшие наружу,
Как щупальца отравленных морей,
Зловоня, растеклись в большую лужу,
Разбавя жидкость голубых кровей.

***
Был дом не пуст, светились в нем глазницы,
Летела пыль по черной мостовой,
Я торопила пьяного возницу,
И, вырвав кнут, хлестнула по гнедой.

Раскрыта дверь парадного подъезда,
Свечами ярко освещен пролет,
Играет музыка, наверно, в честь приезда...
Ко мне никто навстречу не идет.

Я, сбросив шубку, кралась потихоньку.
Открыл швейцар смущенно двери в зал:
Держа ладошку юной амазонки,
Кружились Вы в сиянии зеркал.

Я погрозила пальчиком лакею.
Сбежала вниз и снова скрылась в ночь.
Когда-нибудь и эта крошка фея
Без туфельки в слезах умчится прочь.

***
Никарагуа, пот, кофе-гляссе.
Отель. С разбега в бассейн.
Столик, над ним полосатый зонтик.
Грейпфруты, ломтик на ломтик.

Вечер, ресторанчик, спала жара.
Шик - страусовое боа.
Эй, гарсон, помаши опахалом!
Опрокинула сто, мало.

Взгляд, неравнодушный, неголубой.
Яхта-ковчег, море, ночь. Ной.
Улыбаюсь загадочно, пылко.
Наутро букет, посылка.

Снова встретились - крем, руки, песок,
К языку прилип волосок.
Не суйте газеты! Фу! Нечего!
Смерчи, цунами, глетчеры. . .

Никарагуа? Шик? Кофе-гляссе?
Что ж, вернусь, напишу эссе.
Сколько npocишь за все, гадалка?
О-го-го, ахинея, жалко.


БАБУШКЕ

В домике, где на окошке бегония,
Швейной машинки в углу силуэт,
Правит сенное премногостороние,
Погреб, чердак и кошачий дуэт.

В зеркале трещины длинная линия,
Что над обеденным шатким столом.
Свяла в бокале, упала лилия,
Днем принесенная к ужину в дом.

Стол сервирован довольно убогонько,
Ложки тихонько стучат в унисон
Льется беседа просто и легонько -
Дачная трапеза близких персон.

Кто ж устроители званого вечера?
Знаю, что домик бесследно исчез,..
Может проделки духа запечного,
Взятого с куклами детства в довес?

***

Я побывала в театре обезьян,
Тан "Гамлет" шел, в антракте под бисквиты.
Актеришка хвостатый зверски пьян,
Внес колорит в сюжет весьма избытый.

За призрака огромный павиан
на сцене млел и страстно нюхал даму,
А череп Йорика висел среди пиан
И в общем-то не портил панораму.

Офелия с Гертрудой подралась
(Из зала кто-то кинул полбанана).
Но все же пьеса в чем-то удалась
И шла на бис, как гран-батман канкана.


ПИСЬМА В ПУСТОЙ ДОМ

Квартира, ждущая ремонта,
Жильцов, уехавших в Пьемонт,
Живущих в мире от Бальмонта
(А может быть и сам Бальмонт).

Они бывают тут наездом
Похожим чем-то на побег.
В рам заброшенное место,
Где воцарился прошлый век.

Сюда давно не ходят в гости,
И только местный почтальон
Конверт надушенный приносит
Один иль два за весь сезон.

Они лежат неровной стопкой. . .
написан почерком одним
Почти роман, ах, сумасбродка,
Прочтут и выбросят в камин.

***

Вы в дыму за соседним столиком,
Надоедливый Ваш сосед
Глушит водку со льдом и тоником,
Тыча вилкой в рыбий скелет.

Я - напротив, с лапшой и шницелем,
Взгляд голодный не ищет встреч.
Я как раз начиталась Ницше и
что-то в черепе дало течь.

Ходят мимо цесарки пестрые -
Две девицы, крутая грудь.
Что же, братья, ступайте с сестрами -
Я без этого как-нибудь.

***

ДАМА ПОД ВУАЛЬЮ

Кисейной барышни изнеженные пальцы
Изранены, обменены давно
Браслеты, кольца на кусочек сальца
И от простуды сладкое вино.

Чахоточная грудь под мягкой шалью
Едва согрета - в доме нет тепла.
Кто в ней узнает даму под вуалью?
Кого б теперь она узнать могла?

***

Пустозвон, пустоцвет...
Шорох странниц комет...
Пролетишь, догоришь растеряешь...

Или Ветхий завет -
Ожидая рассвет,
По странице на день пролистаешь.

Не кради, не люби,
Не создай, не убий.
Было оказано кем-то и где-то.

Но когда приблудил,
То Сезам отворил
Несмотря на суровость запрета.

Обрала поутру
С голых плеч мишуру.
Сколько времени это продлилось?

Как хромой кенгуру
За верстою версту
По ухабам карета катилась.

И занес колесо
Золотистый песок,
Черный гриф опустился на козлы...

Сатанинский слуга
Отвези наугад,
Я хочу еще вытянуть козырь.

***

Ты мог уйти и не сказать ни слова,
Но это слишком благородный жест,
Святоша ты, но нет в тебе святого,
Декоративен твой нательный крест.

Ты мог уйти и подарить хоть что-то
Но это слишком утонченный стиль.
Не впишется в эдемские ворота
Твоей души испачканный костыль.

***

Гусеница и червяк...
Нет печальнее саги.
Червяк - это червяк,
А гусеница превратится в имаго.

***

Армия извращенцев
Пестует отщепенцев,
Идет в наступление
Во время совокупления.
Немногие обороняются,
Ряды пополняются
Пленными.
Современные
Моральные уроды
Вместе проводят годы...
Очень дикая связь!
Ты - человек, я - мразь.
Или наоборот,
Это - детали,
Все равно не дают медали.
Марш, марш, марш.
Звуки оркестра - фальшь.
Завоеваны все страны.
Дезертируешь?
Странно.
Ты на прицеле.
Слышишь свистели?
Ступай к постели!

***

Когда чуть-чуть я влюблена,
То зеленеет вдруг трава,
Синеет небо.
Без предела
Мои возможности.
И тело
Приятно млеет,
И сова
В ночном лесу удивлена.
Я ей восторженно внимаю
И с диким смехом подражаю.
Я и сама навею жуть,
Когда я влюблена чуть -чуть.

***

Хотели жить, но не сумели,
Своей судьбы не обмануть,
И в лазарете сестры стелят
Прохладной ткани белый путь.

Застыло в смятых покрывалах
Их однотипное лицо,
И спало с теней пятипалых
Необручальное кольцо.

Уста, не знавшие покоя,
Теперь целуют крест без слов,
И шелест тайн у изголовья
Стихает с шарканьем шагов.

Но искаженные стенанья
Не выдают своих больных,
А гробовой доски молчанье
Спасает души остальных.