***
Под небом, свитком снегопада,
Земля, похожая на скит,
Молитвенно себя таит
Для белоснежного наряда.

И большего уже не надо,
А меньшего и не дано:
Внимать тому, что суждено,
И славословить это благо.

***
Калитка. Рыжая трава.
Домишки. Дерево сухое.

Внизу река. И облака
Отражены. Дыханье зноя.

А к вечеру легка волна.
И воздух густ от испарений.

Земля извне отражена
Вся в ореоле искажений.

И ночь близка. Луна бледна.
Трава серебряна и хрупка.

И, как дрожащая струна,
Таинственна природа звука.

И, удаляясь от земли,
Свет меркнет и трава темнеет.

И отраженная во мгле
Калитка скрипнуть не посмеет.

***
Тот час никак не угадать,
Но, словно дар, однажды встретить
И благодатно осознать,
Что Рождество одно на свете.

И вечной длительностью дня
В границах этого же мира
Вкусить пасхального плода
Из рукотворного потира.

***
Леса, дороги и пролески
Да колокольный звон в церквях,
И вороны, как сажа, черны
В березовых живых ветвях.

И чист и бел тот звон до боли,
И зрим и в слякоть, и мороз,
Как зримо чистое раздолье
Среди светлеющих берез.

И той единственной мольбою
Застыли краски на ветру,
Землей, Россией, и судьбою,
Подвластной высшему суду.

И в перламутровых озерах
Застыла скорбь земной красы,
На розовых живых березах
Все так же вороны черны.

***
Ветра проходят над Таманью,
Дожди уж следом на подходе,
Ветра крепчают в Таганроге,
Над всей Россией пролетают.

А где-то в этой непогоде
Сам Антон Палыч поспешает
На Сахалин. И в Таганроге
Поет мальчишкой в правом хоре,
Быть может в Ялте прозябает.

Снега кружатся над Таманью,
Снега ложатся в Таганроге,
Какое время на подходе,
Век девятнадцатый не знает.

***
Октябрь злато расточает,
Неизреченны высь и даль,
И скорбным пением встречает
Вошедших храмовый алтарь.

И сочетая две природы,
И словом жертвенным несом,
Вот-вот сквозь каменные своды
Сойдет целительный огонь.

Вот-вот молчание народа
Святых возвысит имена,
Уже иное время года,
Уже другие времена.

И снег укроет всю Россию
Быть может даже в ноябре _
Всю вознесенскую Голгофу
В ипатьевском особняке.

***
В своей исходной простоте
Взошло и малое зерно,
Уже исполниться дано
Грядущей духа полноте.

И Чаша явлена. Полна.
И прежний яд уже не властен
Над тем, кто ныне вновь причастен
Дню окончания суда.

***
В заветный полдень даль чиста
И белым светом осененны
Границы мира. И весомы
О благодати лишь слова.

Светло и радостно. Легко.
И различимы в ликах лица.
И Богом созданность всего
Неисчерпаема струится.