***

У ностальгии грустное лицо.
Да не лицо, скорее — слепок, маска.
Огласка бед. Печальная развязка.
На пустыре конечное кольцо.

У ностальгии грустное лицо.
Рубец морщины поперек чела.
Потухший взгляд.
И я, в конце концов,
Стараюсь не смотреться в зеркала.

Дорожное

Кроны сосен потемнели,
Блекнет млечная струя,
И как северные ели
Кипарисов острия.

Память — сводня, память — сделка,
Заводной иллюзион:
То с опушки глянет белка,
То лыжня прочертит склон.

Здесь за каждым поворотом —
То намек, то явный знак:
Вот стожок, вот спуск у брода,
Вот знакомый березняк.

Эта радостная мука,
Что легко узнать в лицо,
Впилась в сердце, словно в руку
Обручальное кольцо.

Кажется, еще немного,
И — святая простота! —
В город впишется дорога
Близ уральского хребта.

...Вот такая селяви...
Стоп. Выходим. Тель-Авив!

В плену

Я утром — в плену у пластинки,
Ночами — у радиоволн,
Где мой в мирозданье песчинкой
Блуждает беспарусный челн.

Прильну к уплывающей речи,
Как некогда к теплым плечам.
По-прежнему глуп и доверчив,
Я все еще верю речам.

Там голос, волнующий, кроткий,
Сулит все хорошее мне
На средней волне, на короткой
Волне и на длинной волне.

Зачем этим волнам в угоду
Я верю, не знаю и сам:
“В такую шальную погоду
Нельзя доверяться волнам...”

Последняя баллада

Когда склонился к вечеру закат
И жизнь дожгла все небыли и были,
Три женщины удачу хоронили
На перекрестке горя и утрат.

Я повстречался им, я был несмел,
Я брел за ними по следам крушенья,
Я посылал им, тих и неумел,
Как мог, слова и знаки утешенья.

Даль растворялась в призрачной химере,
Темнел закат лиловее чернил.
Я о надежде им твердил, о вере
И о любви, конечно, говорил.

Три женщины с разбитыми ступнями,
Уставшие, и в струпьях, и в пыли,
Шли в неизвестность, как в забвенье шли...
Но что-то вдруг возникло между нами.

Слова ль мои их скорбных душ коснулись
Иль был я лишним на исходе дня,
Но три фигуры плавно обернулись
И странно посмотрели на меня.

И были их глаза полны печали,
И понял я, что значит: стынет кровь,
Когда все трое тихо мне сказали:
— Я — вера.
— Я — надежда.
— Я — любовь...

***

— Познакомьтесь!.. —
Мужчина задумчиво вздрагивает,
Напряженно молчит и руки протягивает.
Звон в ушах моих бешено взвился и сник.
И ладонь моя, как перебитый плавник,
Повисает в пространстве.

Времена умирают в паузе.
Меня ветром качнуло в парусе.
Та, которая нас знакомила,
Суетливо копалась в “Кемеле”.

Зубами взяв одну из сигарет,
Вдыхал он дыма радости простые.
От зажигалки — невеликий свет,
Но я увидел рукава пустые.

Ночной прохладой веяло с реки,
И веселился город бесшабашно...
Мне первый раз не подали руки.
Я утверждаю: это очень страшно.