БУХАРИН Николай Иванович (лит. псевд.: Н.Б-х-н, К. Твардовский, Nota Веnе) (27.9.1888-15.3.1938) экономист, социолог, историк науки, гос. и обществ, деятель. Сын учителя. Учился в 1-й Моск. гимназии, где начал свое знакомство с марксизмом и практической рев. деятельностью, примкнув в 1906 г. к РСДРП. В 1907 г. окончил гимназию с зол. медалью и поступил на экон. отд-ние юрид. ф-та Моск. ун-та. В 1908-09 гг. имел "известную еретическую склонность к эмпириокритикам, причем прочитал все вышедшее на рус. яз. по этому предмету" (Автобиография // Деятели СССР и рев. движения России... М., 1989. с. 373-374). За участие в рев. движении в февр. 1911 г. Б. был исключен из ун-та и сослан, однако в авг. бежал из ссылки (г. Онега Архангельской губ.) в Москву и в окт. эмигрировал.

До мая 1917 г. жил за границей: Германия Австрия Швейцария Швеция Норвегия Дания США. В период эмиграции занимался самообразованием в разл. зарубежных б-ках, слушал лекции Визера и Э. Бем-Баверка в Венском ун-те. В 1916 г. Б. редактировал в Нью-Йорке газ. левых эмигрантов "Новый мир" (с янв. 1917 г. совместно с Л.Д. Троцкнм). Весной 1917 г. через Японию и Сибирь пернулся в Россию, в июне приехал в Москву.

В июле 1917 г. Б. был избран членом ЦК РСДРП(б), в нояб.-дек. был участником Окт. восстания в Москве.

В дек. 1917 г. Б. "левый коммунист", убежденный противник заключения Брестского мира. Позже признавал ошибочность занятой им позиции.

С окт. 1918 г. Б. занимал пост ответств. ред. газ. "Правда". В 20—30-х гг. был членом Главной ред. 1-го изд. БСЭ, членом Комакадемии обществ, наук, с дек. 1928 г. -действ, членом АН СССР по соц.-экон. наукам. В 1924 г. назначен ред. полит.-экон. журн. "Большевик", в 1932 г. директором Ин-та истории науки и техники. В 1929 г. Б. был исключен из Политбюро ЦК ВКП(б), снят с поста ред. "Правды", выведен из Исполкома Коминтерна. До 1937 г. находился на разл. адм.-хоз. работе; в 1934-37 гг. отв. ред. газ. "Известия". В 1937 г. исключен из членов партии и арестован; расстрелян по делу "правотроцкистского блока".

Складывание мировоззрения Б. началось при большом участии его отца, под влиянием к-рого Б. в детстве "страшно увлекался книжками по естественной истории: Кайгородов, Тимирязев, Брэм..." (Автобиография..., с. 372). В тот период складывается основа определенной амбивалентной этики Б.: в своем мировоззрении он сочетал внутр. "романтизм" с тягой к "стройной красоте" логической завершенности "форм": "Сперва занятия экон. теорией произвели на меня тяжелое впечатление: после "высокого и прекрасного" "товар-деньги-товар". Но, войдя, in medias res марксистской теоретики, я почувствовал ее необычайную лог. стройность. Должен сказать, что, несомненно, именно эта черта повлияла на меня больше всего" (Там же). Марксизм, впитавший из области естеств. наук базовые интуиции точности и ясности процессов рационального познания, попал на благодатную почву тяги к "логической стройности" на путях осуществления ценностей "высокого и прекрасного". Само же это осуществление представало в виде некой двойственности: с одной стороны, как дело вполне "искусственное", "формообразующее" (что безусловно оправдывает применение "разумного насилия" все "самопроизвольное" и "природное" здесь отвергается), с др. стороны, эта же "формообразующая" борьба предстает в виде "естественного" и "подлинного" дела человечества. Налицо, т.о., известное противоречие между "природой" и "мышлением" ("материей" и "духом" и т.п.), где в соответствии с мар-

ксистской (в конечном итоге с гегелевской) логикой "сознание" или "дух" ставится в безусловное доминирующее, определяющее положение, "материя" или "природа" в зависимое и определяемое. Такое тонкое понимание марксизма (по сравнению с "вульгарными марксистами", понимавшими в отличие от К. Маркса постулат "бытие определяет сознание" как догму, не требующую преодоления), а также отождествление "сознания" и "организованности" ("разумности" и "рациональности") две наиболее общие характерные черты филос. мировоззрения Б.

Глубже понять суть филос. воззрений Б. помогает схема из "Экономики переходного периода" (М., 1920), к-рую можно представить следующим образом: "природная определенность" или "конкретная хаотичность" складывание "абстракции" (т.е. развитие, согласно Б., "сознательности-организованности") наполнение "абстракции" ("организованности") "конкретным" конкретная (но уже новая понятая, "организованная") "природная определенность". Пользуясь, т.о., подобно А.А. Богданову, смыслом понятия "организованность", к-рый оно несет в качестве абсолютного "метапонятия", Б. пришел к оправданию методов воплощения "организованности" в "живой материал" конкретного: "С более широкой т. зр., т.е. с т. зр. большего по своей величине ист. масштаба, пролетарское принуждение во всех своих формах, начиная от расстрелов и кончая трудовой повинностью, является, как парадоксально это ни звучит, методом выработки коммунистического человечества из чел. материала капиталист, эпохи" (Там же, с. 198).

Диалектика, соответствующая схеме "конкретное" "абстрактное" "возвращающееся иное конкретное", осн. метод или механизм, сквозь к-рый Б. анализирует все трудные социополит. и социокульт. вопросы. Вместе с тем Б., склонный искать конкретности в конечных целях, не мог принять "раздвоения" целей и средств: "Люди будущего будут добровольно делать то, что будут требовать сухие выкладки статистического подсчета" (Там же, с. 178) (это, одновременно, осн. идея богдановской утопии "Красная Звезда"). Диалектика способ объедин. цели и средства, но на деле диалектика санкционировала любое практически полезное "нормотворчество", находившее поддержку-хотя и довольно крит. у Ленина и вызывавшее, в свою очередь, недоумение Богданова (в его зап. книжках, в частности, читаем: “К мемуарам. "Нормативное"

мышление: Б. о том, что личная свобода производителей не входит в понятие планомерной организации производства” (РЦХИДНИ, ф. 259, оп. 1, д. 48, л. 40)). Ленин, называя богдановско-бухаринскую философию "схоластикой", подразумевал, что возможность соединения "мышления" и "действительности" доказуема лишь практически: констатация наполнения "абстрактного" "конкретным" возможна лишь a posteriori, а отнюдь не вытекает, напр., из положений богдановской всеобщей организационной науки. Вместе с тем соединение "мышления" и "действительности" Б., как и Богданов, понимал a priori, т.е. в качестве предзаданного, но под внешней оболочкой возникающих и развивающихся организованных "форм" было спрятано, согласно Б., отнюдь не "содержание" всеобщего организац. механизма (как у Богданова), а более абстрактный его прообраз в виде общих положений диалектики развития природы и об-ва, понимаемой достаточно отвлеченно. В последнем своем филос. труде "Филос. арабески", писавшемся уже на Лубянке (в тюрьме НКВД), до сих пор полностью не изданном, Б. остается ленинцем, посвящая свой труд В.И. Ленину и анализируя целый ряд проблем марксистской философии (теория и практика, формы освоения действительности, социология мышления и др.).

С о ч.: Теория ист. материализма. М., 1921: Гете и его ист. значение // Гете: Докл., прочитанные на торж. заседаниях в память Гете 26 и 30 мар. 1932 г. Л., 1932; Дарвинизм и марксизм // Этюды. М.; Л., 1932; Учение Маркса и его ист. значение // Социалист. реконструкция и наука. М., 1933. Вып. 3-6; Избр. тр.: История и организация науки и техники. Л., 1988; Филос. арабески: (диалект, очерки) // ВФ. 1993. № 6.

Л и т.: Горелов И.Е. И.Б. М., 1988: Ларина А.М. Незабываемое. М„ 1989: Б.: человек, политик, ученый. М., 1990: Коэн С. Б.: Полит, биография, 1888-1938 гг. М., 1992: Огурцом А.П. Неизвестный Н.И.Б. // ВФ. 1993. № 6.

П. Плютто (Русская философия. Малый энциклопедический словарь. М., 1995.)

Н.И. Бухарин: взгляд на крестьянство

Copyright © 1999 Ural Galaxy